Литературная страничка
|
|
Баст | Дата: Воскресенье, 19.07.2009, 13:22 | Сообщение # 31 |
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| Маяковский...Это такая громада. И понять ее дано не каждому..Многих отпугивает этажность и резкость его стихов, которые и стихами-то сложно назвать. Декламировать Маяковского только с надрывом души и в экстазе. Это точно....А пока фото.
Жизнь коротка, искусство вечно.
|
|
| |
Баст | Дата: Понедельник, 20.07.2009, 01:03 | Сообщение # 32 |
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| Сегодня День рождение великого Петрарки. ..Его поэзию знают влюбленные..имя его любимой стало узнаваемым благодаря проникновенным стихам. Это посвящение Лауре. Сонет XVII Вздыхаю, словно шелестит листвой Печальный ветер, слезы льются градом, Когда смотрю на вас печальным взглядом, Из-за которой в мире я чужой. Улыбки вашей видя свет благой, Я не тоскую по иным усладам, И жизнь уже не кажется мне адом, Когда любуюсь вашей красотой. Но стынет кровь, как только вы уйдете, Когда, покинут вашими лучами, Улыбки роковой не вижу я. И, грудь открыв любовными ключами, Душа освобождается от плоти, Чтоб следовать за вами, жизнь моя. Сонет XC Когда порой меня томит страданье, В безмолвный час перед закатом дня, Я вспоминаю кроткое сиянье Лучей любви, сиявшей для меня. Когда рассвет льет бледное мерцанье, И колокол зарю приветствует, звеня, Ласкают душу мне любви воспоминанья, Докучные заботы прочь гоня. И сердцу сладкое дыханье ощущая, Я слышу речи, вижу я черты Подобной небу, чистой красоты. И мнится мне, что я блаженством рая Живу в тот миг, и радостный покой Вдыхаю я усталою душой.
Жизнь коротка, искусство вечно.
|
|
| |
Римский | Дата: Понедельник, 20.07.2009, 16:20 | Сообщение # 33 |
Группа: Император
Сообщений: 824
Награды: 7
Статус: Offline
| До сих пор ведутся споры, существовала ли Лаура или это вымышленный образ... Из книги Алексея Бердникова «Заметки на полях переводов Петрарки» …Вечная Возлюбленная - была или не была? Отдельные исследователи полагают, что за героиней фрагментов определенного лица не стоит, более того, некоторые из них считают, что таковая есть чистый символ женственности и никогда эту землю не населяла. Петрарка будучи спрошенным о ней, энергично утверждал противоположное. Мы скорее согласимся с версией самого Петрарки, неоднократно высказанной в его частной переписке. В результате столь мощного творческого акта, одновременно высокого и упорного, - героиня не могла не материализоваться. Современники в ее существовании еще сомневаются, но уже в XVI столетии отдельные энтузиасты докопались в архивах до подлинных следов - она безмятежно здравствовала, оказывается, под девической фамилией де Нов, а в замужестве стала мадам де Сад, родила одиннадцать детей в законном браке, а те подарили Франции кучу потомков, среди которых - отец черного юмора и великий писатель - Сад. А вот ещё один сонет Сонет XIX Есть существа, которые глядят На солнце прямо, глаз не закрывая; Другие, только к ночи оживая, От света дня оберегают взгляд. И есть еще такие, что летят В огонь, от блеска обезумевая: Несчастных страсть погубит роковая; Себя недаром ставлю с ними в ряд. Красою этой дамы ослепленный, Я в тень не прячусь, лишь ее замечу, Не жажду, чтоб скорее ночь пришла. Слезится взор, однако ей навстречу Я устремляюсь, как завороженный, Чтобы в лучах ее сгореть дотла.
|
|
| |
Римский | Дата: Суббота, 25.07.2009, 14:36 | Сообщение # 34 |
Группа: Император
Сообщений: 824
Награды: 7
Статус: Offline
| Василий Шукшин Экзамен – Почему опоздали? – строго спросил профессор. – Знаете… извините, пожалуйста… прямо с работы… срочный заказ был… – Студент – рослый парняга с простым хорошим лицом – стоял в дверях аудитории, не решаясь пройти дальше. Глаза у парня правдивые и неглупые. – Берите билет. Номер? – Семнадцать. – Что там? – «Слово о полку Игореве» – первый вопрос. Второй… – Хороший билет. – Профессору стало немного стыдно за свою строгость. – Готовьтесь. Студент склонился над бумагой, задумался. Некоторое время профессор наблюдал за ним. Перед его глазами за его длинную жизнь прошла не одна тысяча таких вот парней; он привык думать о них коротко – студент. А ведь ни один из этой многотысячной армии не походил на другого даже отдаленно. Все разные. «Все меняется. Древние профессора могли называть себя учителями, ибо имели учеников. А сегодня мы только профессора», – подумал профессор. – Вопросов ко мне нет? – Нет. Ничего. Профессор отошел к окну. Закурил. Хотел додумать эту мысль о древних профессорах, но вместо этого стал внимательно наблюдать за улицей. Вечерело. Улица жила обычной жизнью – шумела. Проехал трамвай. На повороте с его дуги посыпались красные искры. Перед семафором скопилось множество автомобилей; семафор подмигнул им, и они все сразу ринулись по улице. По тротуарам шли люди. Торопились. И машины торопились, и люди торопились. «Люди всегда будут торопиться. Будут перемещаться со сверхзвуковой скоростью и все равно будут торопиться. Куда все это устремляется?..» – Кхм… – Студент пошевелился. – Готовы? Давайте. – Профессор отвернулся от окна. – Слушаю. Студент держал в толстых грубых пальцах узкую полоску бумаги – билет; билет мелко дрожал. «Волнуется, – понял профессор. – Ничего, поволнуйся». – «Слово о полку Игореве» – это великое произведение, – начал студент. – Это… шедевр… Относится к концу двенадцатого века… кхэ… Автор выразил здесь чаяния… Глядя на парня, на его крепкое, строгой чеканки лицо, профессор почему-то подумал, что автор «Слова» был юноша… совсем-совсем молодой. – … Князья были разобщены, и… В общем, Русь была разобщена, и когда половцы напали на Русь… – Студент закусил губу, нахмурился: должно быть, сам понимал, что рассказывает неинтересно, плохо. Он слегка покраснел. «Не читал. – Профессор внимательно и сердито посмотрел в глаза студенту. – Да, не читал. Одно предисловие дурацкое прочитал. Черти полосатые! Вот вам – ягодки заочного обучения!» Профессор был противником заочного обучения. Пробовал в свое время выступить со статьей в газете – не напечатали. Сказали: «Что вы!» – «Вот вам – что вы! Вот вам – князья разобщены». – Читали? – Посмотрел… кхэ… – Как вам не стыдно? – с убийственным спокойствием спросил профессор и стал ждать ответа. Студент побагровел от шеи до лба. – Не успел, профессор. Работа срочная… заказ срочный… – Меня меньше всего интересует ваш заказ. Если хотите, меня интересует человек, русский человек, который не удосужился прочитать величайшее национальное произведение. Очень интересует! – Профессор чувствовал, что начинает ненавидеть здорового студента. – Вы сами пошли учиться? Студент поднял на профессора грустные глаза. – Сам, конечно. – Как вы себе это представляли? – Что? – Учебу. В люди хотел выйти? Да? Некоторое время они смотрели друг на друга. – Не надо, – тихонько сказал студент и опустил голову. – Что не надо? – Не надо так… – Нет, это колоссально! – воскликнул профессор, хлопнул себя по колену и поднялся. – Это колоссально. Хорошо, я не буду так. Меня интересует: вам стыдно или нет? – Стыдно. – Слава тебе, Господи! С минуту молчали. Профессор ходил около доски, фыркал и качал головой. Он даже как будто помолодел от злости. Студент сидел неподвижно, смотрел в билет… Минута была глупая и тяжкая. – Спросите еще что-нибудь. Я же готовился. – В каком веке создано «Слово»? – Профессор, когда сердился, упрямился и капризничал, как ребенок. – В двенадцатом. В конце. – Верно. Что случилось с князем Игорем? – Князь Игорь попал в плен. – Правильно! Князь Игорь попал в плен. Ах, черт возьми! – Профессор скрестил на груди руки и изобразил на лице великую досаду и оттого, что князь Игорь попал в плен, и оттого главным образом, что разговор об этом получился очень уж глупым. Издевательского тона у него не получилось – он действительно злился и досадовал, что вовлек себя и парня в эту школьную игру. Странное дело, но он сочувствовал парню и потому злился на него еще больше. – Ах, досада какая! Как же это он попал в плен?! – Ставьте мне, что положено, и не мучайтесь. – Студент сказал это резким, решительным тоном. И встал. На профессора тон этот подействовал успокаивающе. Он сел. Парень ему нравился. – Давайте говорить о князе Игоре. Как он там себя чувствовал? Сядьте, во-первых. Студент остался стоять. – Ставьте мне двойку. – Как чувствовал себя в плену князь Игорь?! – почти закричал профессор, опять испытывая прилив злости. – Как чувствует себя человек в плену? Неужели даже этого не понимаете?! Студент стоя некоторое время непонятно смотрел на старика ясными серыми глазами. – Понимаю, – сказал он. – Так. Что понимаете? – Я сам в плену был. – Так… То есть как в плену были? Где? – У немцев. – Вы воевали? – Да. Профессор внимательно посмотрел на студента, и опять ему почему-то подумалось, что автор «Слова» был юноша с голубыми глазами. Злой и твердый. – Долго? – Три месяца. – Ну и что? – Что? Студент смотрел на профессора, профессор – на студента. Оба были сердиты. – Садитесь, чего вы стоите, – сказал профессор. – Бежали из плена? – Да. – Студент сел. Опять взял билет и стал смотреть в него. Ему хотелось скорей уйти. – Как бежали? Расскажите. – Ночью. С этапа. – Подробней, – приказал профессор. – Учитесь говорить, молодой человек! Ведь это тоже надо. Как бежали? Собственно, мне не техника этого дела интересна, а… психологический момент, что ли. Как чувствовали себя? Это ведь горько – попасть в плен? – Профессор даже поморщился… – Вы как попали-то? Ранены были? – Нет. Помолчали. Немножко дольше, чем требуется для беседы на такую тему. – А как же? – Попали в окружение. Это долго рассказывать, профессор. – Скажите, пожалуйста, какой он занятой! – Да не занятой, а… – Страшно было? – Страшно. – Да, да. – Профессору почему-то этот ответ очень понравился. Он закурил. – Закуривайте тоже. В аудитории, правда, не разрешается, но… ничего… – Я не хочу. – Студент улыбнулся, но тут же посерьезнел. – Деревня своя вспоминалась, конечно, мать?.. Вам сколько лет было? – Восемнадцать. – Вспоминалась деревня? – Я из города. – Ну? Я почему-то подумал – из деревни. Да… Замолчали. Студент все глядел в злополучный билет; профессор поигрывал янтарным мундштуком, рассматривал студента. – О чем вы там говорили между собой? – Где? – Студент поднял голову. Ему этот разговор явно становился в тягость. – В плену – Ни о чем. О чем говорить? – Черт возьми! Это верно! – Профессор заволновался. Встал. Переложил мундштук из одной руки в другую. Прошелся около кафедры. – Это верно. Как вас зовут? – Николай. – Это верно, понимаете? – Что верно? – Студент вежливо улыбнулся. Положил билет. Разговор принимал совсем странный характер – он не знал, как держать себя. – Верно, что молчали. О чем же говорить! У врага молчат. Это самое мудрое. Вам в Киеве приходилось бывать? – Нет. – Там есть район – Подол называется, – можно стоять и смотреть с большой высоты. Удивительная даль открывается. Всякий раз, когда я стою и смотрю, мне кажется, что я уже бывал там когда-то. Не в своей жизни даже, а давным-давно. Понимаете? – У профессора на лице отразилось сложное чувство – он как будто нечаянно проговорился о чем-то весьма сокровенном и теперь, во-первых, опасался, что его не поймут, во-вторых, был недоволен, что проговорился. Он смотрел на студента с тревогой, требовательно и заискивающе. Студент пожал плечами, признался: – Как-то сложно, знаете. – Ну, как же! Что тут сложного? – Профессор опять стал быстро ходить по аудитории. Он сердился на себя, но замолчать уже не мог. Заговорил отчетливо и громко: – Мне кажется, что я там ходил когда-то. Давно. Во времена Игоря. Если бы мне это казалось только теперь, в последние годы, я бы подумал, что это старческое. Но я и молодым так же чувствовал. Ну? Повисла неловкая пауза. Два человека смотрели друг на друга и не понимали, что им, собственно, требуется сейчас выяснить. – Я немного не понимаю, – осторожно заговорил студент, – при чем тут Подол? – При том, что мне показалось очень точным ваше замечание насчет того, что – молчали. Я в плену не был, даже не воевал никогда, но там, над Подолом, я каким-то образом постигал все, что относится к войне. Я додумался, что в плену – молчат. Не на допросах – я мог об этом много читать, – а между собой. Я многое там узнал и понял. Я, например, много думал над вопросом: как бесшумно снимать часовых? Мне думается, их надо пугать. Студент удивленно посмотрел на профессора. – Да. Подползти незаметно и что-нибудь очень тихо спросить. Например: «Сколько сейчас времени, скажите, пожалуйста?» Он в первую секунду ошалеет, и тут бросайся на него. Студент засмеялся, опустив голову. – Глупости говорю? – Профессор заглянул ему в глаза. Студент поторопился сказать: – Нет, почему… Мне кажется, я понимаю вас. «Врет. Не хочет обидеть», – понял профессор. И скис. Но счел необходимым добавить еще: – Это вот почему: наша страна много воюет. Трудно воюет. Это почти всегда народная война и народное горе. И даже тот, кто не принимает непосредственного участия в войне, все равно живет теми же чувствами и заботами, какими живет народ. Я это не из книжек вычитал, сами понимаете. Я это чувствую и верю этому. Долго после этого молчали – отходили. Надо было вернуться к исходному положению: к «Слову о полку Игореве», к тому, что это великое произведение постыдно не прочитано студентом. Однако профессор не удержался и задал еще два последних вопроса: – Один бежал? – Нет, нас семь человек было. – Наверно, думаете: вот привязался старый чудак! Так? – Да что вы! Я совсем так не думаю. – Студент покраснел так, как если бы он именно так и подумал. – Правда, профессор. Мне очень интересно. Сердце старого профессора дрогнуло. – Это хорошо, солдат. Это хорошо, что вы меня понимаете. «Слово» надо, конечно, прочитать. И не раз. Я вам подарю книжку… у меня как раз есть с собой… – Профессор достал из портфеля экземпляр «Слова о полку Игореве», подумал. Посмотрел на студента, улыбнулся. Что-то быстро написал на обложке книги, подал студенту. – Не читайте сейчас. Дома прочитаете. Вы заметили: я суетился сейчас, как неловкий жених. – Голос у профессора и выражение лица были грустными. – После этого бывает тяжело. Студент не нашелся, что на это сказать. Неопределенно пожал плечами. – Вы все семеро дошли живыми? – Все. – Пишете сейчас друг другу? – Нет, как-то, знаете… – Ну, конечно, знаю. Конечно. Это все, дорогой мой, очень русские штучки. А вы еще «Слово» не хотите читать. Да ведь это самая русская, самая изумительная русская песня. «Комони ржуть за Сулою; звонить слава въ Кыеве; трубы трубять въ Новеграде; стоять стязи въ Путивле!» А? – Профессор поднял кверху палец, как бы вслушиваясь в последний растаявший звук чудной песни. – Давайте зачетку. – Он проставил оценку, закрыл зачетку, вернул ее студенту. Сухо сказал: – До свидания. Студент вышел из аудитории. Вытер вспотевший лоб. Некоторое время стоял, глядя в пустой коридор. Зачетку держал в руке – боялся посмотреть в нее, боялся, что там стоит «хорошо» или, что еще тяжелее – «отлично». Ему было стыдно. «Хоть бы „удовлетворительно“, и то хватит», – думал он. Оглянулся на дверь аудитории, быстро раскрыл зачетку… некоторое время тупо смотрел в нее. Потом еще раз оглянулся на дверь аудитории, тихо засмеялся и пошел. В зачетке стояло: «плохо». На улице он вспомнил про книгу. Раскрыл, прочитал: «Учись, солдат. Это тоже нелегкое дело. Проф. Григорьев». Студент оглянулся на окна института, и ему показалось, что в одном он увидел профессора. … Профессор действительно стоял у окна. Смотрел на улицу и щелкал ногтями по стеклу. Думал.
|
|
| |
Баст | Дата: Понедельник, 27.07.2009, 16:26 | Сообщение # 35 |
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| Мне "Слово о полку Игореве" попалось на экзамене в 11 классе...Тоже читала давно и тоже плохо помнила. Только мне нравились строки начала "Не бяшете ли нам, братия, начати слово о полку Игореве, Игоря Святославича". И это меня спасло! Читала с выражением, про Ярославну там загнула...А второй вопрос был по Серебряному веку.Он меня и вытащил на "хорошо". Есть что вспомнить.
Жизнь коротка, искусство вечно.
|
|
| |
Римский | Дата: Среда, 29.07.2009, 16:37 | Сообщение # 36 |
Группа: Император
Сообщений: 824
Награды: 7
Статус: Offline
| Стихи о лете Тютчев Ф. И. - «Летний вечер» Уж солнца раскаленный шар С главы своей земля скатила, И мирный вечера пожар Волна морская поглотила. Уж звезды светлые взошли И тяготеющий над нами Небесный свод приподняли Своими влажными главами. Река воздушная полней Течет меж небом и землею, Грудь дышит легче и вольней, Освобожденная от зною. И сладкий трепет, как струя, По жилам пробежал природы, Как бы горячих ног ея Коснулись ключевые воды. Майков А. Н. - «Гроза» Кругом царила жизнь и радость, И ветер нес ржаных полей Благоухание и сладость Волною мягкою своей. Но вот, как бы в испуге, тени Бегут по золотым хлебам; Промчался вихрь - пять-шесть мгновений И, встречу солнечным лучам, Встают с серебряным карнизом Чрез всё полнеба ворота, И там, за занавесом сизым, Сквозит и блеск и темнота. Вдруг словно скатерть парчевую Поспешно сдернул кто с полей, И тьма за ней в погоню злую, И все свирепей и быстрей. Уж расплылись давно колонны, Исчез серебряный карниз, И гул пошел неугомонный, И огнь и воды полились... Где царство солнца и лазури! Где блеск полей, где мир долин! Но прелесть есть и в шуме бури, И в пляске ледяных градин! Их нахватать - нужна отвага! И - вон как дети в удальце Ее честят! как вся ватага Визжит и скачет на крыльце! Пушкин А. С. - «Вишня» Румяной зарею Покрылся восток, В селе за рекою Потух огонек. Росой окропились Цветы на полях, Стада пробудились На мягких лугах. Туманы седые Плывут к облакам, Пастушки младые Спешат к пастухам. С журчаньем стремится Источник меж гор, Вдали золотится Во тьме синий бор. Пастушка младая На рынок спешит И вдаль, припевая, Прилежно глядит. Румянец играет На полных щеках, Невинность блистает На робких глазах. Искусной рукою Коса убрана, И ножка собою Прельщать создана. Корсетом прикрыта Вся прелесть грудей, Под фартуком скрыта Приманка людей. Пастушка приходит В вишенник густой И много находит Плодов пред собой. Хоть вид их прекрасен Красотку манит, Но путь к ним опасен — Бедняжку страшит. Подумав, решилась Сих вишен поесть, За ветвь ухватилась На дерево взлезть. Уже достигает Награды своей И робко ступает Ногой меж ветвей. Бери плод рукою — И вишня твоя, Но, ах! что с тобою, Пастушка моя? Вдали усмотрела, — Спешит пастушок; Нога ослабела, Скользит башмачок. И ветвь затрещала — Беда, смерть грозит! Пастушка упала, Но, ах, какой вид! Сучок преломленный За платье задел; Пастух удивленный Всю прелесть узрел. Среди двух прелестных Белей снегу ног, На сгибах чудесных Пастух то зреть мог, Что скрыто до время У всех милых дам, За что из эдема Был выгнан Адам. Пастушку несчастну С сучка тихо снял И грудь свою страстну К красотке прижал. Вся кровь закипела В двух пылких сердцах, Любовь прилетела На быстрых крылах. Утеха страданий Двух юных сердец, В любви ожиданий Супругам венец. Прельщенный красою, Младой пастушок Горячей рукою Коснулся до ног. И вмиг зарезвился Амур в их ногах; Пастух очутился На полных грудях. И вишню румяну В соку раздавил, И соком багряным Траву окропил. Некрасов Н. А. - «Лето» Умирает весна, умирает, Водворяется жаркое лето. Сердит муха, комар сноровляет Укусить, - всё роскошно одето! Осязательно зреющий колос Возвышается вровень с кустами. По росе долетающий голос Из лесов словно пахнет грибами... По утрам продолжительны росы, А к полудню жары чрезвычайны... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . От шмелей ненавистных лошадки Забираются по уши в волны. Вечера соблазнительно сладки И сознательной жаждою полны. Прикликает самец перепелку, Дергачи голосят сипловато, Дева тихо роняет иголку И спешит, озираясь, куда-то. Пастернак Б. Л. - «Июль» По дому бродит привиденье. Весь день шаги над головой. На чердаке мелькают тени. По дому бродит домовой. Везде болтается некстати, Мешается во все дела, В халате крадется к кровати, Срывает скатерть со стола. Ног у порога не обтерши, Вбегает в вихре сквозняка И с занавеской, как с танцоршей, Взвивается до потолка. Кто этот баловник-невежа И этот призрак и двойник? Да это наш жилец приезжий, Наш летний дачник-отпускник. На весь его недолгий роздых Мы целый дом ему сдаем. Июль с грозой, июльский воздух Снял комнаты у нас внаем. Июль, таскающий в одёже Пух одуванчиков, лопух, Июль, домой сквозь окна вхожий, Всё громко говорящий вслух. Степной нечесаный растрепа, Пропахший липой и травой, Ботвой и запахом укропа, Июльский воздух луговой. Гете Иоганн - «На озере» И жизнь, и бодрость, и покой Дыханьем вольным пью. Природа, сладко быть с тобой, Упасть на грудь твою! Колышась плавно, в лад веслу, Несет ладью вода. Ушла в заоблачную мглу Зубчатых скал гряда. * Взор мой, взор! Иль видишь снова Золотые сны былого? Сердце, сбрось былого власть, Вновь приходит жизнь и страсть. * Пьет туман рассветный Островерхие дали. Зыбью огнецветной Волны вдруг засверкали. Ветер налетевший Будит зеркало вод, И, почти созревший, К влаге клонится плод.
|
|
| |
Баст | Дата: Среда, 29.07.2009, 17:35 | Сообщение # 37 |
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| Лето, солнце, облака....
Жизнь коротка, искусство вечно.
|
|
| |
Римский | Дата: Понедельник, 07.09.2009, 16:42 | Сообщение # 38 |
Группа: Император
Сообщений: 824
Награды: 7
Статус: Offline
| Сегодня день рождения Эдуарда Асадова... БЕЛЫЕ РОЗЫ Сентябрь. Седьмое число - День моего рождения, Небо с утра занесло, А в доме, всем тучам назло, Вешнее настроение! Оно над столом парит Облаком белоснежным. И запахом пряно-нежным Крепче вина пьянит. Бутоны тугие, хрустящие, В каплях холодных рос. Как будто ненастоящие, Как будто бы в белой чаще Их выдумал дед-мороз. Какой уже год получаю Я этот привет из роз. И задаю вопрос: - Кто же их, кто принес? - Но так еще и не знаю. Обняв, как охапку снега, Приносит их всякий раз Девушка в ранний час, Словно из книги Цвейга. Вспыхнет на миг, как пламя, Слова смущенно-тихи: - Спасибо вам за стихи! - И вниз застучит каблучками. Кто она? Где живет? Спрашивать бесполезно! Романтике в рамках тесно. Где все до конца известно - Красивое пропадет... Три слова, короткий взгляд Да пальцы с прохладной кожей... Так было и год назад, И три, и четыре тоже... Скрывается, тает след Таинственной доброй вестницы. И только цветов букет Да стук каблучков по лестнице... ЛИСТОПАД Утро птицею в вышние Перья радужные роняет. Звезды, словно бы льдинки, тают С легким звоном в голубизне В Ботаническом лужи блестят Озерками большими и мелкими. А по веткам рыжими белками Прыгает листопад. Вон, смеясь и прильнув друг к дружке, Под заливистый птичий звон Две рябинки, как две подружки, Переходят в обнимку газон. Липы важно о чем-то шуршат, И служитель метет через жердочку То ль стекло, то ли синюю звездочку, Что упала с рассветом в сад. Листопад полыхает, вьюжит, Только ворон на ветке клена Словно сторожем важно служит, Молчаливо и непреклонно. Ворон старый и очень мудрый, В этом парке ему почет. И кто знает, не в это ль утро Он справляет свой сотый год... И ему объяснять не надо, Отчего мне так нелегко. Он ведь помнит, как с горьким взглядом Этим, этим, вот самым садом Ты ушла далеко-далеко... Как легко мы порою рушим В спорах-пламенях все подряд. Ах, как просто обидеть душу И как трудно вернуть назад! Сыпал искры пожар осин, Ну совсем такой, как и ныне. И ведь не было злых причин, Что там злых - никаких причин, Кроме самой пустой гордыни! В синеву, в тишину, в листву Шла ты медленно по дорожке, Как-то трепетно и сторожко - Вдруг одумаюсь, позову... Пестрый, вьюжистый листопад, Паутинки дрожат и тают, Листья падают, шелестят И следы твои покрывают. А вокруг и свежо, и пряно, Все купается в бликах света, Как "В Сокольниках" Левитана, Только женской фигурки нету... И сейчас тут, как в тот же день, Все пылает и золотится. Только горечь в душе, как тень, Черной кошкою копошится. Можно все погрузить во мрак, Жить и слушать, как ливни плачут, Можно радость спустить, как стяг... Можно так. А можно не так, А ведь можно же все иначе! И чего бы душа ни изведала, Как ни било б нас вкривь и вкось, Если счастье оборвалось, Разве значит, что счастья не было?! И какая б ни жгла нас мука, Но всему ль суждено сгореть? Тяжелейшая вещь - разлука, Но разлука еще не смерть! Я найду тебя. Я разрушу Льды молчания. Я спешу! Я зажгу твои взгляд и душу, Все, чем жили мы - воскрешу! Пусть все ветры тревогу свищут. Я уверен: любовь жива! Тот, кто любит, - дорогу сыщет! Тот, кто любит, - найдет слова! Ты шагнешь ко мне, верю, знаю, Слез прорвавшихся не тая, И прощая, и понимая. Моя светлая, дорогая, Удивительная моя! ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ? Что же такое счастье? Одни говорят:- Это страсти: Карты, вино, увлеченья - Все острые ощущенья. Другие верят, что счастье - В окладе большом и власти, В глазах секретарш плененных И трепете подчиненных. Третьи считают, что счастье - Это большое участие: Забота, тепло, внимание И общность переживания. По мненью четвертых, это С милой сидеть до рассвета, Однажды в любви признаться И больше не расставаться. Еще есть такое мнение, Что счастье - это горение: Поиск, мечта, работа И дерзкие крылья взлета! А счастье, по-моему, просто Бывает разного роста: От кочки и до Казбека, В зависимости от человека! РОМАНТИКИ ДАЛЬНИХ ДОРОГ Прихлынет тоска или попросту скука Однажды присядет к тебе на порог, Ты знай, что на свете есть славная штука - Романтика дальних и трудных дорог. Конечно же, есть экзотичные страны: Слоны и жирафы средь зелени вечной, Где ночью на пальмах кричат обезьяны И пляшут туземцы под грохот тамтамов, При этом почти без одежды, конечно. Экзотика... Яркие впечатленья. Романтика с этим не очень схожа. Она не пираты, не приключенья, Тут все и красивей гораздо и строже: Соленые брызги, как пули, захлопали По плитам набережной Севастополя, Но в ночь штормовую в туман до утра Уходят дозорные катера. А возле Кронштадта грохочет Балтика. Курс - на Вайгач. Рулевой на посту. А рядом незримо стоит Романтика И улыбается в темноту. А где-то в тайге, в комарином гуде, Почти у дьявола на рогах, Сидят у костра небритые люди В брезенте и стоптанных сапогах. Палатка геологов - сесть и пригнуться. Приборы, спецовки - сплошной неуют. Скажи о романтике им - усмехнутся: - Какая уж, к черту, романтика тут?! Но вы им не верьте! В глухие чащобы Не рубль их погнал за родимый порог. Это романтики чистой пробы, Романтики дальних и трудных дорог! Один романтик штурмует науку, Другой разрыл уникальный храм, А кто-то завтра протянет руку К новым созвездиям и мирам. Вот мчит он, вцепившись в кресло из пластика, Взор сквозь стекло устремив к луне, А рядом незримо висит Романтика В невесомости и тишине... Скитальцы морей, покорители Арктики! А здесь, посреди городской толкотни, Есть ли в обычной жизни романтики? Кто они? Где? И какие они? Да те, кто живут по макушку счастливые Мечтами, любимым своим трудом, Те, кто умеет найти красивое Даже в будничном и простом. Кто сделает замком снежную рощицу, Кому и сквозь тучи звезда видна, Кто к женщине так, между прочим, относится, Как в лучшие рыцарские времена. Немного застенчивы и угловаты, Живут они так до момента, когда Однажды их властно потянут куда-то Дороги, метели и поезда. Не к пестрой экзотике - пальмам и зебрам Умчат они сердцем, храня мечту, А чтобы обжить необжитые дебри, Чтоб вырвать из мрака алмазные недра И людям потом подарить красоту! Мешать им не надо. Успеха не будет. Ведь счастье их - ветры борьбы и тревог. Такие уж это крылатые люди - Романтики дальних и трудных дорог!
|
|
| |
Баст | Дата: Понедельник, 07.09.2009, 18:31 | Сообщение # 39 |
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| Ты далеко сегодня от меня И пишешь о любви своей бездонной, И о тоске-разлучнице бессонной, Точь-в-точь все то же, что пишу и я. Ах, как мы часто слышим разговоры, Что без разлуки счастья не сберечь. Не будь разлук, так не было б и встреч, А были б только споры да раздоры. Конечно, это мудро, может статься, И все-таки, не знаю почему, Мне хочется, наперекор всему, Сказать тебе: - Давай не разлучаться! Я думаю, что ты меня поймешь: К плечу плечо - и ни тоски, ни стужи? А если и поссоримся - ну что ж, Разлука все равно намного хуже! СЛОВО О ЛЮБВИ Любить — это прежде всего отдавать. Любить — значит чувства свои, как реку, С весенней щедростью расплескать На радость близкому человеку. Любить — это только глаза открыть И сразу подумать еще с зарею: Ну чем бы порадовать, одарить Того, кого любишь ты всей душою?! Любить — значит страстно вести бои За верность и словом, и каждым взглядом, Чтоб были сердца до конца свои И в горе и в радости вечно рядом. А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет! И нежности ждет и тепла, но только Подсчетов бухгалтерских не ведет: Отдано столько-то, взято столько. Любовь не копилка в зашкафной мгле. Песне не свойственно замыкаться. Любить — это с радостью откликаться На все хорошее на земле! Любить — это видеть любой предмет, Чувствуя рядом родную душу: Вот книга — читал он ее или нет? Груша... А как ему эта груша? Пустяк? Отчего? Почему пустяк?! Порой ведь и каплею жизнь спасают. Любовь — это счастья вишневый стяг, А в счастье пустячного не бывает! Любовь — не сплошной фейерверк страстей. Любовь — это верные в жизни руки, Она не страшится ни черных дней, Ни обольщений и ни разлуки. Любить — значит истину защищать, Даже восстав против всей вселенной. Любить — это в горе уметь прощать Все, кроме подлости и измены. Любить — значит сколько угодно раз С гордостью выдержать все лишенья, Но никогда, даже в смертный час, Не соглашаться на униженья! Любовь — не веселый бездумный бант И не упреки, что бьют под ребра. Любить — это значит иметь талант, Может быть, самый большой и добрый. И к черту жалкие рассужденья, Все чувства уйдут, как в песок вода. Временны только лишь увлеченья. Любовь же, как солнце, живет всегда! И мне наплевать на циничный смех Того, кому звездных высот не мерить. Ведь эти стихи мои лишь для тех, Кто сердцем способен любить и верить! Читать стихи Асадова здесь http://www.stihi-rus.ru/1/Asadov/ Многие знают его таким: серьезный, поживший, полный внутреннего переживания... А я хочу представлять таким: молодым. искренним, романтичным.
Жизнь коротка, искусство вечно.
Сообщение отредактировал Баст - Понедельник, 07.09.2009, 18:32 |
|
| |
Римский | Дата: Суббота, 03.10.2009, 19:31 | Сообщение # 40 |
Группа: Император
Сообщений: 824
Награды: 7
Статус: Offline
| Сегодня день рождения Сергея Есенина Исповедь хулигана Не каждый умеет петь, Не каждому дано яблоком Падать к чужим ногам. Сие есть самая великая исповедь, Которой исповедуется хулиган. Я нарочно иду нечесаным, С головой, как керосиновая лампа, на плечах. Ваших душ безлиственную осень Мне нравится в потемках освещать. Мне нравится, когда каменья брани Летят в меня, как град рыгающей грозы, Я только крепче жму тогда руками Моих волос качнувшийся пузырь. Так хорошо тогда мне вспоминать Заросший пруд и хриплый звон ольхи, Что где-то у меня живут отец и мать, Которым наплевать на все мои стихи, Которым дорог я, как поле и как плоть, Как дождик, что весной взрыхляет зеленя. Они бы вилами пришли вас заколоть За каждый крик ваш, брошенный в меня. Бедные, бедные крестьяне! Вы, наверно, стали некрасивыми, Так же боитесь бога и болотных недр. О, если б вы понимали, Что сын ваш в России Самый лучший поэт! Вы ль за жизнь его сердцем не индевели, Когда босые ноги он в лужах осенних макал? А теперь он ходит в цилиндре И лакированных башмаках. Но живет в нем задор прежней вправки Деревенского озорника. Каждой корове с вывески мясной лавки Он кланяется издалека. И, встречаясь с извозчиками на площади, Вспоминая запах навоза с родных полей, Он готов нести хвост каждой лошади, Как венчального платья шлейф. Я люблю родину. Я очень люблю родину! Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь. Приятны мне свиней испачканные морды И в тишине ночной звенящий голос жаб. Я нежно болен вспоминаньем детства, Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь. Как будто бы на корточки погреться Присел наш клен перед костром зари. О, сколько я на нем яиц из гнезд вороньих, Карабкаясь по сучьям, воровал! Все тот же ль он теперь, с верхушкою зеленой? По-прежнему ль крепка его кора? А ты, любимый, Верный пегий пес?! От старости ты стал визглив и слеп И бродишь по двору, влача обвисший хвост, Забыв чутьем, где двери и где хлев. О, как мне дороги все те проказы, Когда, у матери стянув краюху хлеба, Кусали мы с тобой ее по разу, Ни капельки друг другом не погребав. Я все такой же. Сердцем я все такой же. Как васильки во ржи, цветут в лице глаза. Стеля стихов злаченые рогожи, Мне хочется вам нежное сказать. Спокойной ночи! Всем вам спокойной ночи! Отзвенела по траве сумерек зари коса... Мне сегодня хочется очень Из окошка луну... Синий свет, свет такой синий! В эту синь даже умереть не жаль. Ну так что ж, что кажусь я циником, Прицепившим к заднице фонарь! Старый, добрый, заезженный Пегас, Мне ль нужна твоя мягкая рысь? Я пришел, как суровый мастер, Воспеть и прославить крыс. Башка моя, словно август, Льется бурливых волос вином. Я хочу быть желтым парусом В ту страну, куда мы плывем. x x x Задымился вечер, дремлет кот на брусе, Кто-то помолился: «Господи Исусе». Полыхают зори, курятся туманы, Над резным окошком занавес багряный. Вьются паутины с золотой повети. Где-то мышь скребется в затворенной клети... У лесной поляны — в свяслах копны хлеба, Ели, словно копья, уперлися в небо. Закадили дымом под росою рощи... В сердце почивают тишина и мощи. x x x Закружилась листва золотая В розоватой воде на пруду, Словно бабочек легкая стая С замираньем летит на звезду. Я сегодня влюблен в этот вечер, Близок сердцу желтеющий дол. Отрок-ветер по самые плечи Заголил на березке подол. И в душе и в долине прохлада, Синий сумрак как стадо овец, За калиткою смолкшего сада Прозвенит и замрет бубенец. Я еще никогда бережливо Так не слушал разумную плоть, Хорошо бы, как ветками ива, Опрокинуться в розовость вод. Хорошо бы, на стог улыбаясь, Мордой месяца сено жевать... Где ты, где, моя тихая радость — Все любя, ничего не желать? x x x Вот оно, глупое счастье С белыми окнами в сад! По пруду лебедем красным Плавает тихий закат. Здравствуй, златое затишье, С тенью березы в воде! Галочья стая на крыше Служит вечерню звезде. Где-то за садом несмело, Там, где калина цветет, Нежная девушка в белом Нежную песню поет. Стелется синею рясой С поля ночной холодок... Глупое, милое счастье, Свежая розовость щек!
|
|
| |
Баст | Дата: Суббота, 03.10.2009, 20:31 | Сообщение # 41 |
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| Есенин...О любви пишет то очень нежно, то нарочито грубо... Мне очень нравится его стихи восточной тематики. Я спросил сегодня у менялы, Что дает за полтумана по рублю, Как сказать мне для прекрасной Лалы По-персидски нежное «люблю»? Я спросил сегодня у менялы Легче ветра, тише Ванских струй, Как назвать мне для прекрасной Лалы Слово ласковое «поцелуй»? И еще спросил я у менялы, В сердце робость глубже притая, Как сказать мне для прекрасной Лалы, Как сказать ей, что она «моя»? И ответил мне меняла кратко: О любви в словах не говорят, О любви вздыхают лишь украдкой, Да глаза, как яхонты, горят... Поцелуй названья не имеет, Поцелуй не надпись на гробах. Красной розой поцелуи веют, Лепестками тая на губах. От любви не требуют поруки, С нею знают радость и беду. «Ты — моя» сказать лишь могут руки, Что срывали черную чадру.
Жизнь коротка, искусство вечно.
|
|
| |
Баст | Дата: Среда, 07.10.2009, 21:06 | Сообщение # 42 |
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| 8 октября отмечает день рождения Марина Цветаева....У нее потрясающие стихи о любви.Они стали народными. *** Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами, Что никогда тяжелый шар земной Не уплывет под нашими ногами. Мне нравится, что можно быть смешной - Распущенной - и не играть словами, И не краснеть удушливой волной, Слегка соприкоснувшись рукавами. Мне нравится еще, что вы при мне Спокойно обнимаете другую, Не прочите мне в адовом огне Гореть за то, что я не вас целую. Что имя нежное мое, мой нежный, не Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе... Что никогда в церковной тишине Не пропоют над нами: аллилуйя! Спасибо вам и сердцем и рукой За то, что вы меня - не зная сами! - Так любите: за мой ночной покой, За редкость встреч закатными часами, За наши не-гулянья под луной, За солнце, не у нас над головами,- За то, что вы больны - увы! - не мной, За то, что я больна - увы! - не вами! *** Под лаской плюшевого пледа Вчерашний вызываю сон. Что это было? - Чья победа? - Кто побежден? Все передумываю снова, Всем перемучиваюсь вновь. В том, для чего не знаю слова, Была ль любовь? Кто был охотник? - Кто - добыча? Все дьявольски-наоборот! Что понял, длительно мурлыча, Сибирский кот? В том поединке своеволий Кто, в чьей руке был только мяч? Чье сердце - Ваше ли, мое ли Летело вскачь? И все-таки - что ж это было? Чего так хочется и жаль? Так и не знаю: победила ль? Побеждена ль? *** Новый месяц встал над лугом, Над росистою межой. Милый, дальний и чужой, Приходи, ты будешь другом. Днем — скрываю, днем — молчу. Месяц в небе,— нету мочи! В эти месячные ночи Рвусь к любимому плечу. Не спрошу себя: «Кто ж он?» Все расскажут — твои губы! Только днем объятья грубы, Только днем порыв смешон. Днем, томима гордым бесом, Лгу с улыбкой на устах. Ночью ж... Милый, дальний... Ах! Лунный серп уже над лесом!
Жизнь коротка, искусство вечно.
|
|
| |
Римский | Дата: Четверг, 08.10.2009, 17:28 | Сообщение # 43 |
Группа: Император
Сообщений: 824
Награды: 7
Статус: Offline
| Ещё стихи Марины Цветаевой... * * * Б. Пастернаку Рас-стояние: версты, мили... Нас рас-ставили, рас-садили, Чтобы тихо себя вели По двум разным концам земли. Рас-стояние: версты, дали... Нас расклеили, распаяли, В две руки развели, распяв, И не знали, что это - сплав Вдохновений и сухожилий... Не рассорили - рассорили, Расслоили... Стена да ров. Расселили нас, как орлов- Заговорщиков: версты, дали... Не расстроили - растеряли. По трущобам земных широт Рассовали нас, как сирот. Который уж, ну который - март?! Разбили нас - как колоду карт! 24 марта 1925 * * * Солнце — одно, а шагает по всем городам. Солнце — мое. Я его никому не отдам. Ни на час, ни на луч, ни на взгляд.— Никому. Никогда! Пусть погибают в бессменной ночи города! В руки возьму!— Чтоб не смело вертеться в кругу! Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу! В вечную ночь пропадет,— погонюсь по следам... Солнце мое! Я тебя никому не отдам! Март 1919 * * * Как правая и левая рука - Твоя душа моей душе близка. Мы смежны, блаженно и тепло, Как правое и левое крыло. Но вихрь встаёт - и бездна пролегла От правого - до левого крыла!
|
|
| |
Римский | Дата: Понедельник, 26.10.2009, 22:21 | Сообщение # 44 |
Группа: Император
Сообщений: 824
Награды: 7
Статус: Offline
| Андрей Белый, (наст. имя Бугаев Борис Николаевич) (1880-1934), русский писатель ТРОЙКА Ей, помчались! Кони бойко Бьют копытом в звонкий лед: Разукрашенная тройка Закружит и унесет. Солнце, над равниной кроясь, Зарумянится слегка. В крупных искрах блещет пояс Молодого ямщика. Будет вечер: опояшет Небо яркий багрянец. Захохочет и запляшет Твой валдайский бубенец. Ляжет скатерть огневая На холодные снега, Загорится расписная Золотистая дута. Кони встанут. Ветер стихнет. Кто там встретит на крыльце? Чей румянец ярче вспыхнет На обветренном лице? Сядет в тройку. Улыбнется. Скажет: «Здравствуй, молодец!» И опять в полях зальется Вольным смехом бубенец. 1904 ЖДИ МЕНЯ Далекая, родная,- Жди меня... Далекая, родная: Буду - я... Твои глаза мне станут Две звезды. Тебе в тумане глянут - Две звезды. Мы в дали отстояний - Поглядим; И дали отстояний - Станут: дым. Меж нами, вспыхнувшими,- Лепет лет... Меж нами, вспыхнувшими, Светит свет. 1924, Москва Мои слова Мои слова - жемчужный водомет, средь лунных снов, бесцельный, но вспененный, - капризной птицы лёт, туманом занесенный. Мои мечты - вздыхающий обман, ледник застывших слез, зарей горящий, - безумный великан, на карликов свистящий. Моя любовь - призывно-грустный звон, что зазвучит и улетит куда-то, - неясно-милый сон, уж виданный когда-то. Май 1901 Серебряный Колодезь Битва Кентавров Холодная буря шумит. Проносится ревом победным. Зарница беззвучно дрожит мерцаньем серебряно-бледным. И вижу - в молчанье немом сквозь зелень лепечущих лавров на выступе мшистом, крутом немой поединок кентавров. Один у обрыва упал, в крови весь, на грунте изрытом. Над ним победитель заржал и бьет его мощным копытом. Не внемлет упорной мольбе, горит весь огнем неприязни. Сраженный, покорный судьбе, зажмурил глаза и ждет казни. Сам вызвал врага и не мог осилить стремительный приступ. Под ними вспененный поток шумит, разбиваясь о выступ... Воздушно-серебряный блеск потух. Все во мраке пропало. Я слышал лишь крики да всплеск, как будто что в воду упало. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Холодная буря шумит. Проносится ревом победным. И снова зарница дрожит мерцаньем серебряно-бледным. Смотрю - колыхается лавр... За ним удаленным контуром над ленною бездной кентавр стоит изваянием хмурым. Под ним серебрится река. Он взором блистает орлиным. Он хлещет крутые бока и спину хвостом лошадиным. Он сбросил врага, и в поток бессильное тело слетело. И враг больше выплыть не мог, и пена реки заалела. Он поднял обломок скалы, чтоб кинуть в седую пучину. . . . . . . . . . . . . . . . . . И нет ничего среди мглы, объявшей немую картину. Кругом только капли стучат. Вздыхаешь об утре лазурном. И слышишь, как лавры шумят в веселье неслыханно бурном. Апрель 1902 Москва РОССИЯ Луна двурога. Блестит ковыль. Бела дорога. Летает пыль. Летая, стая Ночных сычей - Рыдает в дали Пустых ночей. Темнеют жерди Сухих осин; Немеют тверди... Стою - один. Здесь сонный леший Трясется в прах. Здесь - конный, пеший Несется в снах. Забота гложет; Потерян путь. Ничто не сможет Его вернуть. Болота ржавы: Кусты, огни, Густые травы, Пустые пни! Декабрь 1916, Москва
|
|
| |
Баст | Дата: Понедельник, 26.10.2009, 22:58 | Сообщение # 45 |
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| Говорят... Говорят, что "я" и "ты" - Мы телами столкнуты. Тепленеет красный ком Кровопарным облаком. Мы - над взмахами косы Виснущие хаосы. Нет, неправда: гладь тиха Розового воздуха,- Где истаял громный век В легкий лепет ласточек,- Где, заяснясь, "я" и "ты" - Светлых светов яхонты,- Где и тела красный ком Духовеет облаком.
Жизнь коротка, искусство вечно.
Сообщение отредактировал Баст - Понедельник, 26.10.2009, 23:00 |
|
| |