| Баст | Дата: Четверг, 01.04.2010, 11:16 | Сообщение # 1 |
|
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| Происхождение праздника Дня дурака остается неясным. По существу никто не знает, где, когда и почему его стали отмечать. Известно, что упоминания о «Дне Всех Дураков» (как он сперва назывался) появились в Европе в позднем Средневековье. День дурака был народным праздником, и знать редко в нем принимала участие (вот почему трудно проследить корни этого праздника, так как люди, отмечающие его тогда, редко вели записи). Но что ясно, так это то, что традиция отмечания дня, посвященного дурачеству, имеет древние корни. Если мы оглянемся на те времена, мы найдем множество предшественников Дня дурака.
В античности в числе праздников были празднования дурачества и розыгрышей. Сатурналия, римский зимний праздник, который отмечали в конце декабря, была из них крупнейшим. Она включала в себя пляски, возлияния и все остальные атрибуты веселья. Люди оменивались подарками, рабам было разрешено притворяться правителями своих господ, и всем этим в этот день управлял шуточный король – Сатурналициус принцепс или Повелитель Увеселений. К четвертому веку нашей эры Сатурналия превратилась в празднование Нового года первого января, и многие ее традиции были пересены в рождественские обычаи.В конце марта римляне отмечали воскрешение Аттиса, сына великой Кибелы, вместе с празднованием Хиларии. Оно включало веселые розыгрыши с переодеванием.
Также в Индии был праздник Холи, известный как праздник цвета, когда на улицах отмечающие бросались друг в друга цветной пудрой до тех пор, пока все не были покрыты яркими красками с головы до ног. Он отмечался в день полнолуния Хинду месяца Пхалгуна (обычно это конец февраля – начало марта).
В Северной Европе отмечался праздник в честь Люда, кельтского бога юмора. Там также во время празднования были популярны традиции высмеивания иерархии друидов.Все эти праздники могли послужить предшественниками Дня дурака.
В Средневековье появилось несколько праздников, которые стали прямыми предшественниками апрельского Дня дурака. Самым значимым из них был Фестус Фатуорум (Праздник Дураков), который произошел от Сатурналии. В этот день празднущие (в основном это характерно для Франции) избирали шуточного священника и изображали церковную службу. Церковь, конечно же, делало все возможное, чтобы запретить этот праздник, но его отмечали вплоть до XVI века. Так как Праздник Дураков был запрещен, желающие повеселиться обратили свое внимание на Марди Гра и Карнавал.
Также существовал средневековый персонаж Шута, символического святого покровителя этого дня. Шуты стали известны в позднем Средневековье в Европе, упражняясь в своем мастерстве и на городских площадях, и при королевских дворах. Их выделяющаяся одежда хорошо известна и сегодня: разноцветное платье, рогатый колпак, скипетр и жезл.
Было несколько попыток дать мифологическое объяснение возникновения первоапрельского праздника.Например, раньше пытались христианизировать празднование, указывая его происхождение в Библии. В одной из таких версий День приурочен к ошибке Ноя, когда он на Ковчеге выпустил голубя еще до того, как вода, затопившая землю, спала (с тех пор считается, что посылать голубей куда-либо – бесполезное занятие). Другая версия относит его происхождение к тому времени, когда Иисус был послан Пилатом к Ироду и обратно. Фраза «посылать от Пилата к Ироду» (старый оборот, означающий «дать кому-либо бессмысленное поручение») часто использовалась как доказательство верности этой теории.
Но все же существуют противоположные мифологические объяснения, указывающие на языческие корни праздника. Например, День дурака часто относят к римской мифологии, а именно к мифу о Церере и Прозерпине. В римской мифологии Плутон, бог мертвых, похитил Прозерпину и унес ее в Царство Мертвых. Прозерпина позвала свою мать Цереру (богиню урожая) на помощь, но Церера, которая могла только слышать эхо голоса своей дочери, не могла ее найти. Бесполезные поиски Цереры (отмечаемые во время римского праздника Цереалия) иногда считаются мифологической предпосылкой для бессмысленных занятий, столь популярных первого апреля
Босх, Иероним. Корабль дураков
Британский фольклор связывает День дурака с городом Готхем, легендарным городом дураков в Ноттингемпшире. Согласно этой легенде, по традиции в XIII веке любая дорога, на которую ступал король, становилась общественной. Поэтому, когда жители Готхема услышали о том, что король Джон намерен проехать через их город, они отказали ему во въезде, не желая терять свою главную дорогу. Когда король узнал об этом, он направил своих воинов в город. Но когда войска прибыли в Готхем, они увидели город, полный лунатиков, занятых дурацкими делами – топящими рыбу или пытающимися заключить птиц в клетки без крышки. Все это было наиграно, но король попался на уловку и объявил, что город слишком глуп, чтобы заслуживать наказание. И с тех пор это удачное дурачество отмечается первого апреля.
Наиболее распространенная теория о происхождении Дня дурака относится к замене календаря на григорианский в конце XVI века.Вот что в ней говорится:: в 1582 году Франция стала первой страной, сменившей юлианский календарь на григорианский, который был составлен церковным собором в Тренте в 1563 году. Эта замена подразумевала в числе других событий и то, что начало года было перемещено с конца марта на первое января. Над теми же, кто не заметил этой перемены, кто упорно придерживался старой календарной системы и продолжал отмечать Новый год на протяжении недели, которая выпадала между 25 марта (известным в Англии как Женский день) и первым апреля, потешались и разыгрывали. Например, шутники незаметно приклеивали на спину приверженца старого календаря бумажную рыбу. Жертвам этой шутки давалось имя Poisson d’Avril или Апрельская Рыба. Так и появился День дурака.
Гипотеза о смене календаря раскрывает причину, почему именно первое апреля стало датой современного праздника. Но совершенно очевидно, что у идеи весеннего праздника, восхваляющего беспорядок и хаос, корни гораздо древнее. К тому же процесс, по которому празднование Дня дурака распространилось из Франции на другие протестантские страны, такие как Германия, Шотландия и Англия, данной теорией не объясняется. Эти страны сменили календарь в течение XVIII века, а уже в это время традиция первоапрельской шутки была известна по всей Европе. В конце концов эту теорию подкрепляют только догадки и предположения без единого доказательства. По этой причине, хотя и существует возможность того, что гипотеза о смене календарей содержит хоть зерно правды, к ней не стоит относиться как к факту. 
В общем, веселитесь от души! С праздником!
Жизнь коротка, искусство вечно.
|
| |
| |
| Баст | Дата: Четверг, 01.04.2010, 19:44 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Император
Сообщений: 3487
Награды: 10
Статус: Offline
| В журнале «Вестник Европы» за 1899 год есть забавная история о том, как в конце марта 1466 года бургундский герцог Филипп Добрый (Philippe le Bon, 1396–1419) заспорил со своим шутом, звавшимся Кёллингом, уверяя, что сможет переиграть его в день розыгрышей. На это шут, видимо задетый за живое, высказался в том смысле, что у его светлости на это не хватит профессиональных навыков. Герцог настаивал, любимец двора тоже уперся, дерзко уверяя Филиппа в том, что 1 апреля тот сам станет жертвой его шутки. Дело дошло до пари на следующем условии: если Кёллинг разыграет герцога — тот наполнит его колпак самыми изысканными сладостями, а коли его светлости удастся разыграть шута, то первый оставляет за собой право отсечь Кёллингу голову.
Неизвестно, как отнесся Кёллинг к риску выставить свою голову против полуведра печенья и изюма, но отступать было поздно. Наступил вечер 31 марта, и для достижения вожделенной цели герцог пустил в ход коварство. Филипп приказал своим приближенным незаметно напоить шута за ужином, и каждый из придворных, зная о пари, норовил поднести Кёллингу кубок-другой вина. Шут и в обычные-то дни был большой мастер «заложить за воротник», а уж тем вечером просто едва успевал со всеми чокаться и в результате «нарезался» быстро и основательно. Когда несчастный Кёллинг повалился под стол, герцог Филипп приказал отнести его в темницу, а пыточных дел мастеру было велено приготовить все как положено для суда и казни. Ровно в полночь Кёллинга при помощи пинков под ребра неделикатно вырвали из объятий пьяного сна. Когда мучимый тяжким похмельем шут с трудом продрал глаза, то к своему ужасу обнаружил, что находится в подземелье. Перед ним стоял стол, покрытый черным сукном, за которым восседали члены трибунала, чьи лица скрывали капюшоны. Один из судей зачитал шуту обвинение: «Ты, мерзкий шут Кёллинг, нынче вечером во время ужина, будучи безобразно пьян, дерзким своим языком нанес тяжкие оскорбления своему милостивому повелителю герцогу Филиппу». Шут этого решительно не помнил. События вечера как-то смутно обрывались для него в промежутке между пятым и седьмым кубками вина, а потому всё могло случиться. Он начал было уверять, что если и сказал что неподобающее, то только исключительно во хмелю, да от дурости, которая всем известна.
Однако в ответ он услышал, что все валить на дурь и вино не надо — всем известно: что у пьяного на языке, то у трезвого в голове. Выходило, что Кёллинг уже давно черт знает что думает о своем благодетеле и в пьяном виде только проболтался. Недолго посовещавшись, суд приговорил Кёллинга к смертной казни, дюжие молодцы, подхватив несчастного под руки, поволокли его к стоявшей тут же поблизости плахе. Кто-то прочитал над Кёллингом отходную молитву, и почти тут же его ударили по шее…
Шут, конечно, не видел, что в руках палача вместо топора была огромная копченая колбаса — поэтому сразу после того как колбаса коснулась его шеи, лишился чувств. А в тот момент, когда шут замертво повалился с плахи, все присутствовавшие в подвале так и покатились со смеху. Члены трибунала скинули капюшоны, и оказалось, что это герцог со своими друзьями вырядились судьями. Филипп приказал привести Кёллинга в чувство и подать вина. Шута принялись тормошить, щекотать, но он никак не реагировал. Наконец герцог стал проявлять нетерпение и крикнул:
— Ну, что там?
Помощники палача со страхом в голосе ответили:
— Он, ваше высочество, вроде как готов! Должно быть, со страху помер! Тут уж пришло время огорчаться Филиппу — ведь и собаку-то хорошую жалко потерять, а тут любимый шут. Герцогу стало уже стыдно за этот глупый и жестокий розыгрыш, и он, стоя над трупом своего любимца, горько сетовал на свою неосторожность. Но вдруг раздалось:
— Пари, братец Филипп! Изволь теперь платить! Всё-таки я разыграл тебя 1 апреля!  На самом деле шут уже давно пришел в себя и просто валялся у ног герцога с закрытыми глазами, спешно соображая, как ему выпутаться из сложившейся ситуации: как ни крути, а герцог здорово его провел и, как знать, мог действительно снести голову. Ничего лучше, кроме как неожиданно «ожить», он не придумал. Но получилось даже лучше, чем Кёллинг рассчитывал: герцог так обрадовался его «воскресению», что охотно признал себя побежденным, навалил в колпак шута обещанные сладости, да ещё и закатил по случаю дня розыгрыша веселый пир, на котором Кёллинг блистал своими талантами.
Жизнь коротка, искусство вечно.
|
| |
| |
